«Это не то что клиент инвестировал, а рынок упал или было неправильное решение управляющего или брокера, у него убытки или он недоработал относительно индекса, и вот эту сумму ему нужно будет из страховки возместить. Речь здесь идет только о том, что, например, если происходит какое-то банкротство брокера и из-за этого деньги у клиента, например, пропали, у брокера оказалось недостаточно денег, чтобы с ним расплатиться, то эти моменты как раз страхуются. Или когда управляющая компания, например, банкротится из-за каких-то действий, мне лично сложно представить, как может управляющая компания что-то с этим сделать, потому что средства клиентов отделены от активов управляющей компании. Но тем не менее для спокойствия инвесторов какой-то смысл в страховке, наверное, есть».

«Здесь, как я понимаю, речь идет о страховании неинвестиционных рисков. Самое важное надо понимать, что это не то, что клиент инвестировал, а рынок упал, или неправильное решение управляющего или брокера, у него убытки, или он не доработал относительно индекса, и вот эту сумму ему нужно будет из страховки возместить. Речь здесь идет только о том, что, например, если происходит какое-то банкротство брокера, и из-за этого деньги у клиента, например, пропали, у брокера оказалось недостаточно денег, чтобы с ним расплатиться или как-то еще, то вот эти моменты как раз страхуются. Или когда управляющая компания, например, банкротится, допустим, из-за каких-то действий, мне лично сложно представить, как может управляющая компания что-то с этим сделать, потому что средства клиентов отделены от активов управляющей компании. Но тем не менее ладно, для спокойствия инвесторов какой-то смысл в страховке, наверное, есть. То есть, если здесь вопрос стоит именно с точки зрения повышения доверия к рынкам, наверное, идея ъ неплохая. Но честно скажу: количество страховых случаев по таким событиям будет сильно меньше, чем то, которое может быть по банкам. Это нормальный инструмент, жизнь сложная, и часто некие риски, которые кажутся невозможными, случаются. И вот на этот случай конечно наличие такого фонда было бы очень неплохо. Единственный большой вопрос, что будет страховаться? Потому что, если будет страховаться только объем денег, которые сам клиент туда предоставил, — это одна история. Получится примерно, как в ситуации с пенсионными накоплениями, когда у нас посыпались пенсионные фонды, и клиентам вернули только те деньги, которые они сами и вносили. При этом соответственно снижение ценности активов было порядка трех раз для многих клиентов просто потому, что были потеряны пенсионные за два десятилетия».

«С точки зрения экономики ситуация очень неоднозначная. То есть мы видим с одной стороны, вроде бы ЦБ видит снижение ставки и идет разговор, что может быть даже это снижение ускорится на фоне того, что с экономикой все не очень здорово, то есть идет сильное охлаждение. Причем оно вызвано тем, что с одной стороны был длинный период высоких ставок, который несколько подточил финансовые возможности компаний, охладил инвестиционную активность, а с другой стороны крепкий рубль, который мы сейчас наблюдаем. Вроде бы для инфляции очень хорош, но для экономики сочетание с таким периодом высоких ставок оказывается губителен. Потому что понятно, что инвестиции компаний, которые могли бы закупить оборудование за рубежом, привезти какие-то комплектующие, нарастить производство, не могут воспользоваться крепким рублем из-за высоких ставок. А для экспортеров крепкий рубль — это тоже оказывается очень неприятный эффект. Поэтому, как я понимаю, сейчас ситуация с данными по экономике, будут приходить достаточно смешанными, поэтому для очень рисковых активов, типа акций, сейчас, наверное, может быть я бы сейчас повременил и, наверное, пошел бы скорее в облигации. Из облигаций есть очень интересный продукт под названием облигации с плавающим фоном, то есть это уже не денежный рынок, а корпоративные облигации. Действительно доходности пока еще повышенные, скорее всего мы увидим, особенно в качественных облигациях снижение доходностей на фоне снижения ключевой ставки ЦБ, и это будет давать переоценку. Поэтому, если для себя делать выбор, наверное, это пока все-таки относительно качественные бумаги, может быть привязка к ключевой ставке, но обязательно с дополнительной премией за риск. Если коротко, то, наверное, корпоративные облигации. И в условиях неопределенности есть два варианта: либо что-то очень защитное, либо что-то очень неликвидное, которое избавит от риска совершать ошибки в условиях неопределенности».

«Кому отдавать победу? То ли улучшению внешнеполитического фона, который привел к укреплению рубля, то ли стараниям ЦБ. Наверное, сыграли в той или иной степени оба фактора. Действительно, если смотреть по среднесуточному приросту цен, с начала июня он примерно в четыре раза меньше, чем в июне прошлого года. Если мы берем окно 12-месячной даты, 12-месячную инфляцию, то по итогам июня точно можно сказать (потому что уже немножко осталось): инфляция будет ниже. Это, можно сказать, довольно серьезный темп замедления инфляции, который говорит о том, что ЦБ вполне может продолжать снижение ключевой ставки, и, скорее всего, он будет это делать, потому что мы понимаем, что в текущих условиях рост экономики и риски рецессии — это очень серьезный вопрос, который без внимания оставлять нельзя. Устойчивая или неустойчивая инфляция — это не так важно, потому что, если вдруг случится рецессия, инфляционные последствия могут быть неожиданно плохими. Потому что, если произойдет ослабление рубля, это вновь подстегнет все инфляционные процессы в обратную сторону. Что касается устойчивости тренда, вопрос очень простой: мы сейчас видим, что в условиях крепкого рубля у нас снижение инфляции, и это логично, вполне ожидаемо. Плюс у нас сезонность в этом году улучшилась, сыграла в части продовольственной инфляции. Что будет в случае, если рубль ослабнет до 100, — большой вопрос. Я думаю, что у нас не будет все-таки таких серьезных рисков для рубля. Связано это не только с тем, что цены на нефть немножко подросли, но и в первую очередь с тем, что те риски, которые могли привести к ослабленного рубля, в значительной степени реализовались в прошлом году. Санкции, которые были связаны с отключением нашей платежной системы, биржи, НКЦ, прекращение торгов долларом и евро внутри России, потребность формирования внешнего дополнительного контура, дополнительных запасов валюты на внешних счетах — все это осталось в прошлом. Поэтому спрос на валюты, связанный с оттоком капитала, конечно, будет меньше. Даже при сокращении торгового профицита вполне можем увидеть хороший, крепкий рубль».

«Пока годовая инфляция у нас была 9,88 по маю. И на самом деле это несколько повыше, чем я ожидал, исходя из недельных данных. Но в этом нет ничего страшного, потому что недельные данные — это всегда примерная оценка, потому что они по узкому кругу товаров. Поэтому расхождения могут быть как в одну, так и в другую сторону. Но что важно, инфляция замедляется. То есть, если брать среднесуточный темп роста цен, он ниже, чем в июне прошлого года, ниже, чем в мае этого года. И, соответственно, пока по одной неделе, конечно, делать далеко идущие выводы рано, но, скорее всего, 12-месячный показатель инфляции тоже будет несколько ниже, чем в мае. Время покажет. Но в принципе, с точки зрения будущей денежно-кредитной политики данные вышли неплохие. Возможно, инфляция действительно прошла пик. Что будет, правда, с экономикой, непонятно, потому что экономические последствия такой борьбы с инфляцией еще надо будет оценить, но, по крайней мере, цифры очень хорошие, позволяют все-таки рассчитывать на то, что последнее снижение ЦБ было не последним, и жесткая денежно-кредитная политика ЦБ все-таки достигла цели, пусть и, скорее всего, с очень большой долей помощи как раз валютного курса, то есть то, что рубль остается крепким, это тоже находит отражение в снижении уровня инфляции».