Бовт: «Иранскому руководству поставлен выбор между сохранением режима и ликвидацией ядерной программы»

— Это и попытка взвинтить ставки, но в то же время это и последнее предупреждение. Я думаю, что критический момент в войне Израиля с Ираном настанет в ближайшие, может быть, 48-72 часа. И исход этого военного конфликта может быть решен в ту или иную сторону: либо в сторону прекращения, что менее вероятно, либо в сторону военного вмешательства уже США напрямую, если Иран не пойдет на уступки. По сути, иранскому руководству поставлен выбор между сохранением режима и ликвидацией ядерной программы. В случае если ликвидация ядерной программы состоится и Иран пойдет на переговоры, я так понимаю, США готовы сохранить режим. Правда, в случае если Иран откажется от ядерной программы, это может вызвать такие протесты в стране, что режим и так не устоит. Так что выбор незавидный.

— Насколько вероятно, что США действительно ввяжутся в этот конфликт?

— И по конституции, и по резолюции 1973 года о военных полномочиях, а также по последующим принятым законам полномочия президента начать войну не абсолютны. В то же время Трамп недаром все время подчеркивает, что он стягивает войска, авианосные группы для того, чтобы защитить американские силы в регионе. И уже был неприятный прецедент: силы, которые еще остаются там, из Сирии пара сотен солдат, были обстреляны, судя по всему, партизанскими группировками. А история показывает, что в случае если политическое решение принято, повод для войны или агрессии может быть любой. Так что он найдется достаточно быстро. И по действиям, которые предпринимают американцы, — стягивание военных сил, стягивание авианосцев (уже есть один) — все сильно напоминает предшествующие действия в войне в Ираке.

— Какой может быть реакция Ирана? Они заявляют, что им не нужна ядерная бомба, что они ее не разрабатывают, что они открыты для МАГАТЭ.

— Либо им придется сражаться до конца, то есть до военного поражения, либо принять условия американцев. И просто так, на словах, что они подконтрольны МАГАТЭ, на этот раз это не обойдется: потребуются верифицированные действия по уничтожению ядерной программы. Либо ее попытаются уничтожить военной силой. Так что тут обещаниями дело не обойдется.

— Это уже не первый раз, когда Трамп выступает с такими заявлениями. В первый срок президентства вышел из иранской ядерной сделки и выдвинул 12 требований Ирану, которые, по сути, означали бы иранскую капитуляцию, если бы Иран это принял. Конечно, Иран это отверг, и весьма гневно. А сейчас, в отличие от 2018 года, когда эти 12 пунктов выдвигались, есть силовая операция Израиля — ключевого союзника США в регионе. Конечно, это дополнительный аргумент в руках Трампа. Но ожидать, что Иран так просто сложит оружие и примет американские требования, не приходится, тем более непонятно сейчас, как и во что выльются обмены ракетными ударами и нанесение воздушных ударов со стороны Израиля.

— Какой может быть реакция властей Ирана? Вроде бы Тегеран сигнализировал о готовности к переговорам, но слова о капитуляции выглядят совсем унизительно.

— Конечно, унизительно и совсем не оставляют маневра. Действительно, Иран был настроен на переговоры, от переговорной опции он никогда не отказывался. Иран тоже сочетал дипломатию и угрозу применения силы в том или ином виде, пытался это комбинировать. Но сейчас Трамп пошел на довольно жесткое давление в отношении Тегерана, и, конечно, пространство для дипломатического маневра сужается. Многое будет зависеть от исхода воздушных операций, ракетных боев, которые мы сейчас видим.

— Велика ли вероятность прямого вмешательства США? Трамп уже говорит о контроле над воздушным пространством. Что будет, если американцы вступят в конфликт?

— Эта вероятность существует, хотя мне кажется, что на данном этапе руками Израиля США вполне добиваются тех целей, которые они перед собой ставят. Поэтому какой-то избыточно высокой вероятности американского вмешательства я не вижу. Другое дело, что они подтягивают туда свои авианосные группы, это достаточно большая сила, которая может использоваться ими в качестве демонстрации, в качестве угрозы применения силы в дополнение того, что применяет Израиль.