Путин и Трамп сделали заявления по итогу телефонных переговоров

— Несколько позиций. Первая — то, что, как дал понять Путин, позиции РФ и США по прекращению огня отличаются. Вторая — вместо прекращения огня, которое требовали Европа, Зеленский и отчасти Трамп, прекращения безусловного и полного, будут все-таки переговоры по меморандуму, в котором эти условия могут быть обозначены. Можно предположить, что меморандум будет состоять из двух частей: краткосрочной задачи и долгосрочной задачи. И краткосрочные задачи, может быть, позволят как раз прийти к временному прекращению огня, чтобы дальше работать уже над долговременными масштабными условиями мирного урегулирования. Сам факт того, что Трамп принял вот это как конструктив, что отражено в заявлении как позитивный результат его переговоров с Путиным, позволяет надеяться, что США не будут спешить с санкциями, санкционным пакетом. Все-таки в сенате и в палате представителей у республиканцев большинство, и кулуарно они могут договориться. Белый дом может договориться притормозить этот пакет, тем более что авторы его числятся среди ближайших сторонников Дональда Трампа. Большой вопрос с Европой. Пока не похоже, что она остановится завтра со своим санкционным пакетом, который должен быть принят 20 мая. Но в качестве фантазии совершеннейшей можно предположить, что некоторые страны наложат вето на принятие этого законопроекта с тем, чтобы дать возможность Трампу договориться. Что касается оптимистичного заявления самого Трампа, то те, кто читал его книгу «Искусство сделки», они знают его принцип — никогда не признавай неудачу и никогда не признавай поражение. Всегда говори о собственном успехе, что он и делает. О неудачах будут говорить другие, если им дадут слово. Ну там Рубио будет говорить, еще кто-то, Вэнс будет говорить, а Трамп будет говорить, что все хорошо.

— Что касается нашей позиции, президент Путин сегодня вновь произнес слово «компромисс», но при этом подчеркнул, что главное — устранить первопричины кризиса. Но с российской стороны о каких компромиссах может идти речь, на ваш взгляд?

— Почти все вопросы, которые включены вот в этот емкий термин «устранить первопричины кризиса», носят принципиальный характер, и вряд ли Москва пойдет на существенные уступки по этим вопросам. Может быть, что-то формально не будет требоваться, тем более что помимо территориального вопроса, помимо вопроса, скажем, нейтралитета и невступления в НАТО, все другие проблемы — денацификация, демилитаризация — носят достаточно субъективный характер. Подлежат именно субъективному толкованию и, более того, могут легко нарушаться. Поэтому если по большому счету будет достигнуто выгодное для Москвы соглашение, то она может по каким-то все-таки вопросам не упираться, а допустить, что там есть определенный лаг гибкости.

— Еще что сказал Трамп, это то, что Россия и Украина немедленно начинают переговоры. Он сказал, что он созвонился с европейскими лидерами и им сказал это. Как может развиваться ситуация дальше и от чего это может зависеть?

— Она может развиваться двумя путями. Либо в тот же Стамбул поедет та же делегация во главе с Мединским, либо Россия пойдет на повышение статуса своей переговорной команды. То есть это был бы такой жест, который продемонстрировал бы: смотрите, мы серьезно, так сказать, подошли к вопросу после переговоров двух президентов и настроены на такую упорную серьезную работу. Не будем зачитывать больше всякие там ультиматумы, а будем работать, раз уж Путин произнес слово «компромисс». При этом это не означает, что Москва легко пойдет на какие-то принципиальные уступки.

— На ваш взгляд, будет ли Трамп всерьез как-то давить на Киев, если не получается продавить Москву?

— Я думаю, что основной тезис в разговоре с Зеленским был примерно такой: у тебя нет козырей, поэтому давай хотя бы на что-то соглашайся, потому что мне нужен результат. А результата пока нет, в том числе из-за твоего упорства и упрямства, иначе ты проиграешь этот военный конфликт.

— Я думаю, что этот самый меморандум вполне реалистично выработать. Другое дело, вопрос состоит в том, согласится ли украинская сторона, скажем, с меморандумом, на который могут пойти Россия и Соединенные Штаты. Потому что мы видим, что сейчас приоритетное значение имеет и наш двусторонний российско-американский трек. Да, конечно, безусловно, переговорные позиции Москвы и Вашингтона далеко не во всех вопросах сходятся, то есть есть очевидные противоречия, но переговорный процесс идет, это конструктивно, и есть надежда на то, что эти самые противоречия удастся сгладить и переговорные позиции сблизить. Совсем другая ситуация у нас на российско-украинском треке, я уж не говорю про отношения с европейскими «ястребами», это вопрос отдельный. Украина очень тяжело шла на возобновление переговоров, в итоге американцы додавили, заставили все-таки провести в Стамбуле встречу, и здесь я опять же вполне допускаю, что и нам удастся выработать какой-то российско-американский меморандум примерный. А вот есть ли такое понимание у киевской власти, это вопрос открытый, потому что пока что они только показывают свою недоговороспособность. Так что, наверное, не стоит забегать вперед, но то, что этот звонок произошел, это в любом случае позитивный момент.

— Прозвучало слово «компромисс». Компромисс с российской стороны в чем может заключаться?

— Опять же, пока сложно судить, что обсуждалось в рамках этого двухчасового телефонного разговора, но очевидно, что, как я уже сказал, для сближения переговорных позиций, как минимум России и Соединенным Штатам — ну да, обеим сторонам — придется на какие-то компромиссы пойти. Я вполне допускаю, что те вопросы, которые ставил Стив Уиткофф не так давно, по поводу возможности допуска американцев куда-то, те или иные, возможно, территориальные вопросы, они как раз в рамках этого звонка обсуждали. И возможно, что в чем-то договориться с американской стороной нам удастся. Как я уже сказал, переговоры с американцами — это отдельный трек, сейчас больше вопросов возникает, готовы ли украинцы идти по пути проведения нормальных, вменяемых переговоров.

— А условия прекращения огня на Украине могут обсуждаться только двумя сторонами конфликта, сказал Трамп. Что это значит?

— В данном случае, как мы видим, все-таки администрация Трампа, она хоть и, конечно, понимает важность нашего приоритетного переговорного российско-американского трека, но старается не брать на себя ответственность за то, как разрешится украинский кризис. Поэтому, как мы уже видим на протяжении последних дней, они себя представляют в образе нейтральной стороны, некоего арбитра, который усаживает за стол переговоров Россию и Украину. То есть так, чтобы в случае чего можно было на себя ответственность не брать и заявить — видите, мы их усадили, а они сами друг с другом не договорились. Я думаю, что давление сейчас будет ужесточаться на Киев с требованием все-таки всерьез с нами о чем-то договариваться. При этом я не думаю, что все-таки в ближайшее время администрация Трампа будет выходить из конфликта, потому что очень много их военных и финансовых ресурсов в него было вбухано, и я думаю, что все-таки Трамп надеется как минимум до лета, до конца осени, вторые 100 дней президентства, о чем-то договориться. Так, чтобы можно было показать себя миротворцем и более эффективным президентом, чем предыдущая администрация.

— Разговор был длительный, при этом Трамп перед разговором с Путиным поговорил с Зеленским, что было определенным реверансом, как бы сигналом, что он готов принять во внимание интересы Зеленского, и также проинформировал того о результатах переговоров. У Трампа здесь три линии. Первая — ему в принципе надо продемонстрировать успех американскому электорату. Вторая — он реально хочет прекратить кровопролитие и прекратить конфликт. И третья — это уже совершенно другой стратегический уровень, он все время пытается наладить отношения с Россией, с тем чтобы помешать ее дальнейшему движению в сторону Китая. Поэтому для него тут имеет место комбинация электоральных, тактических и стратегических соображений. Ясно, что главной его целью сейчас является достижение хотя бы временного перемирия. Ясно, что для российской стороны условием перемирия являются гарантии прекращения на какое-то время поставок, ослабление или непринятие новых санкций и определенное давление со стороны США на европейских партнеров, которые проявляют инициативу. И здесь возникают достаточно серьезные проблемы. Ясно, что у Трампа крайне ограниченны возможности прямого давления на Путина, у него достаточно эффективные механизмы давления на Зеленского, прежде всего блокирование потенциальное любой новой помощи США, блокирование тех 30 миллиардов, которые уже были выделены на помощь в текущем и в следующем году. И с Европой ситуация еще более сложная, поскольку говорить о едином Западе сейчас практически невозможно. Европейцы имеют очень отличное от Трампа видение этого конфликта и своих целей в этом конфликте — первое. А второе, Трамп во многом рассматривает основные европейские страны в качестве не столько союзников, сколько идеологических противников. Они отвечают ему тем же. Поэтому ясно, что для Трампа основным обсуждением была именно возможность все-таки договоренности о 30-дневном прекращении огня, ну а российская сторона высказывала свои собственные требования и очерчивала то, чего она хочет. И мы знаем, что в центре этих требований стоит полный контроль над Крымом и четырьмя областями, причем Путин настаивает на юридическом признании этого контроля. Поэтому ясно, что тут масса всяких препятствий для достижения каких-то долгосрочных договоренностей. Но сейчас для Трампа главное — объявить, что все-таки достигнуто какое-то перемирие, это первое. А второе — имеет место договоренность о продолжении переговоров, причем переговоров на более высоком уровне, чем те, что сейчас прошли в Стамбуле.

— Не раз прозвучало слово «компромисс». О каких компромиссах с российской стороны здесь может идти речь?

— Одно из желаний как Зеленского, так и Трампа — это, конечно, личная встреча между Путиным и Зеленским. Думаю, что это очень труднодостижимая цель, учитывая все, что произошло в последние три года, и официальную российскую позицию, считающую Зеленского на данный момент нелегитимным президентом. Вот подвижки могут быть. Первое — продолжение переговоров, второе — повышение уровня переговоров, третье — хотя бы абстрактное согласие на личную встречу в каком-то обозримом будущем. А вот относительно контроля над территориями, поставок дальнейших вооружений, роли европейцев все гораздо сложнее. Понятно, что для Зеленского подобное признание российского контроля над этими территориями может стать поцелуем смерти внутриполитически. И для него это очень сложный вопрос. Трамп действительно может заморозить, скорее всего, настроен на это, дальнейшие поставки вооружений для Украины. А вот насколько он может в данной ситуации повлиять на европейцев, которые категорически не согласны с его версией событий и только что приняли очередной пакет санкций, это достаточно серьезный вопрос.