«Это компания, которая, очевидно, действует в чьих-то интересах. То есть это то, что по-русски называется не очень вежливо — «прокладка», а по-английски называется более вежливо — switch. Это не Goldman Sachs и не какой-то отдельный игрок. Несмотря на некоторое улучшение отношений, все равно обмен для обеих сторон звучит немножко токсично, поэтому истинные участники не очень хотят себя показывать, и логично, что они используют других профучастников. Я бы очень грубо выразился: если для кого-то операции из этого постановления стали новостью, это лицо и не может поучаствовать в этих замечательных сделках».

«Это компания, которая, очевидно, действует в чьих-то интересах. То есть это то, что по-русски называется не очень вежливо «прокладка», по-английски называется более вежливо switch. Это не Goldman Sachs и не какой-то отдельный игрок. Мы с вами понимаем, что, несмотря на некоторое улучшение отношений, все равно обмен для обеих сторон звучит немножко токсично, поэтому истинные участники не очень хотят себя показывать, и логично, что они используют других профучастников. Я бы очень грубо выразился: если для кого-то операции из этого постановления стали новостью, то это лицо и не может поучаствовать в этих замечательных сделках. Скорее всего, уже есть набор инвесторов с обеих сторон, есть и набор у недружественного резидента, и набор у российского лица, которые готовы к обмену. В данном случае скупать – это всего лишь организовать все эти процессы, настроить. То есть это не про то, что каким-то безвестным британцам дают возможность заработать, а речь идет исключительно о том, чтобы позволить гражданам России, или российским компаниям вернуть свои деньги, которые у них оказались замороженными вот уже три года. Уже примерно месяц доступны следующие операции: возможен обмен активов россиян, которые заморожены в Euroclear, на активы недружественных нерезидентов, которые находятся на счетах ТПС. И данное разрешение – это просто фиксация одного из конкретных участников внутри данной истории».

«На самом деле Goldman Sachs и не переставал предлагать NDF, и кажется что пик интереса пришелся на декабрь, то есть был три месяца назад. Более того, у Goldman Sachs всегда были рублевые счета и проблем с подобным инструментом у него не было. И говорить о том, что сейчас что-то изменилось, было бы странно. Чтобы было понятно — это абсолютно нормальный инструмент, который всегда существовал и есть на абсолютно любые валюты. С этой точки зрения это не новый продукт и не продукт, который появился сегодня или три месяца назад, это обычная рабочая история. Информации о том, чтобы к нему появился повышенный интерес со стороны зарубежных инвесторов или российских, у меня нет. Я сомневаюсь, что она есть хоть у кого-то. Более того, варианты с покупкой фондов денежной ликвидности через Казахстан и Армению, в конце концов, покупка просто каких-то рублевых бондов через Казахстан и Армению никогда не прекращалась. Всегда российский регулятор на это смотрел сквозь пальцы. Если какие-то западные инвесторы, которые очень заинтересованы carry trade, они могли это сделать. Но только никто в здравом уме не будет заинтересован в carry trade на Россию, просто потому что, конечно, 20-я ставка это очень здорово, вот только курс ходит сильно больше чем на 20% в течение года. С этой точки зрения, если не быть привязанным к России и смотреть на эту вещь как на бизнес, то история с carry trade в рубле, когда ты в принципе не понимаешь, какое будущее у рубля будет через полгода, слишком рискованна. Мне сложно себе представить портрет персонального инвестора на Западе или на Востоке, который бы этим серьезно заинтересовался».

​ «Я считаю, что тот курс, который мы видим среднесрочно, абсолютно рукотворный, и у правительства есть простейший механизм для влияния именно на ограничения по продаже экспортной выручки. Если курс правительству не понравится, то завтра „Газпром“ или начнет экстренно продавать валюту, или наоборот, приостановит продажи на валютном рынке. И через это курс будет ровно таким, каким он нужен правительству. Я думаю, пока рано об этом говорить, потому что слишком большая волатильность, слишком большая политическая неопределенность. Наверное, мы должны бы ориентироваться на курс где-то между 93 и 98 рублями за доллар, но пока мы не решили политические вопросы, наверное, рано говорить об экономических. Поэтому ощущение, что правительство, скорее, отошло от таргетирования курса, пытается понять, что сейчас будет происходить, и не сжигать деньги и усилия в попытке играть против ветра, так сказать. Поэтому давайте посмотрим, к сожалению, политика вновь сейчас впереди экономики, а политика у нас в последнее время непредсказуема».

«Давайте разберемся, о каких активах мы сейчас говорим. Больше всего активов россиян, я имею в виду именно российских физиков, не корпоратов и не средств ЦБ, было заморожено по следующей цепочке. У клиента был счет в российском брокере, например, в «Сбере», у «Сбера» по цепочке НРД, затем Московская биржа были куплены акции. Соответственно в тот момент, когда начался обмен взаимными санкциями, Euroclear заморозил все бумаги, которые с его точки зрения были в этой цепочке. Соответственно, все конечные клиенты, которые владели через российских брокеров, оказались без доступа к своим деньгам. Появилось сразу же несколько решений, каким образом можно разрешить эту коллизию. С одной стороны, был проведен обмен со стороны Инвестиционной палаты, где можно было предъявить к обмену не более 100 тысяч рублей. Этот обмен прошел достаточно успешно, но в небольшом объеме. Второй вариант — российские физики могут самостоятельно отправляться в бельгийское казначейство, которое является надзорным органом над Euroclear, и пытаться получать индивидуальные разрешения. Такая практика есть, там достаточно много подводных камней, но бельгийское казначейство навстречу идет. Я не до конца понимаю, откуда Эльвира Сахипзадовна взяла сумму в 570 млрд рублей. Кажется, что речь идет не о разморозке, а о каких-то других вещах. Или же она говорит о чем-то, что рынку неизвестно. Я бы не хотел здесь пытался расшифровать слова Эльвиры Сахипзадовны, потому что совершенно непонятно, что она в данном случае имеет в виду. То есть, есть у нас отдельные истории, когда есть российские эмитенты, бумаги которых были выпущены в Европе и которые лежат внутри Euroclear и работают по европейским правилам. Поскольку по ним тоже были заморожены выплаты со стороны Euroclear, то ЦБ запустил цепочки, когда взаимными требованиями вы можете получать купоны внутри России. Возможно, Эльвира Сахипзадовна имеет в виду это. И, наверное, тогда цифра 570 млрд довольно адекватна. Но речь не идет о разморозке, речь идет о конкретном указе президента и совершенно конкретных феноменах. Поэтому, если мы все-таки говорим о разморозке в другом смысле этого слова, то есть об активах, которые были заморожены внутри Euroclear, и к которым те или иные клиенты получили доступ, то я боюсь, что никаких 570 млрд рублей там точно не набирается. Такие кейсы есть, среди юридических лиц они измеряются единицами, хорошо, если счет идет на десятки. Среди физических лиц счет идет на сотни, но даже не на тысячи людей. Поэтому может быть какой-то очень крупный кейс, о котором знает ЦБ, но о котором широко не знает рынок, но глобально я не был бы настолько оптимистичен, как руководство нашего ЦБ».