«Нельзя сравнивать такие ситуации с изъятием бизнеса, особенно у лиц, недружественных по отношению к Российской Федерации, каких-нибудь украинских депутатов или крупных чиновников. Как обычно, скорее всего, у возник синдром исполнителя, кто-то побежал впереди паровоза. А суды потом просто стали защищать таких излишне ретивых чиновников. Давайте тоже не доводить до абсурда. У нас покупатель что? Оценивает идейную выдержку продавца, насколько продавец против Российской Федерации? Должно быть что-то понятное и законное, допустим, это выписка из Росреестра. Если там никаких притязаний со стороны третьих лиц либо Российской Федерации нет, значит, можно покупать. И все».

«Мы прекрасно понимаем, что наши правоохранительные органы лишены возможности установить, как денежные средства поступили или не поступили где-нибудь из казахского или армянского центра в данную организацию. Но связать можно, поэтому с учетом политической ситуации я бы не рекомендовал сейчас сдавать в таких центрах. Для наших правоохранительных органов будет действовать презумпция виновности, что если ты имеешь бумажку организации, которая так или иначе признана в России запрещенной, то доказывать, дошли до нее деньги твои или нет, будет крайне затруднительно».

«Если будет доказан размер взятки, то там может быть наказание 8-10 лет лишения свободы, мы просто не знаем по какой части 290-й возбуждено уголовное дело. Там может быть, если это были какие-то регулярные оплаты, если следствие так считает, то наказание может быть очень жесткое. Журналисты всегда, когда они пытаются получить действительно важную, ценную, актуальную информацию, находятся на грани нарушения закона. И получение информации какой-то конфиденциальной, которая, может быть, даже не гостайна, но, по крайней мере, обладающая режимом ДСП (для служебного пользования. – BFM), это в определенной степени можно рассматривать как правонарушение. Но журналисты как санитары леса, должны выявлять всякие вещи и сразу их представлять на суд общественности, понятно, что, если журналист, неважно, через кого, но получил информацию, которая на данный момент времени обладает служебным грифом, то можно рассуждать на тему, что это преступление. Давайте скажем прямо и честно, мы таким образом под красивыми лозунгами просто сделаем так, что у нас передовицу «Правды» будет 60-какого-то года будет гораздо интереснее читать, чем современные средства массовой информации».

«Как раньше расширили по уголовной ответственности, теперь и по административной. И тут появилась эта норма о том, что в отношении ареста, как обеспечение исполнения, уже непосредственно решения суда о привлечении к административной ответственности, то есть, допустим, штрафа. И в данном случае эти нововведения, которые предлагаются принять, и, конечно, мы понимаем, бесспорно, будут приняты, позволяют обеспечивать решение суда до его вынесения с учётом того, что вот это лицо иноагент находится за пределами Российской Федерации».

«А как быть с теми сотнями и тысячами осужденных по статье 187 Уголовного кодекса? Так и хочется сказать: а мы что, признаем их всех невиновными? Мы ввели якобы уголовную ответственность за дропперство, а тех всех людей, ранее которых осуждали, что с ними будем делать? И раньше юридическое сообщество буквально кричало про очень хаотичное применение данной статьи, что брали несчастных студентов, которые повелись на объявления «Куплю вашу банковскую карточку за 3-5 тысяч рублей», а потом получали если не реальное, то условное лишение свободы, а это конец многих карьер, для молодого парня или девушки это клеймо на всю жизнь. Поэтому то, что сейчас предлагают ввести, это нужно будет доказать корыстный мотив. Уже до этого, в принципе, адекватные судьи кассационных инстанций отменяли нижестоящие приговоры для так называемых дропперов, потому что следствие не доказало корыстный мотив. Но на практике, как правило, почти всегда опера надавят на бедного студента или какого-нибудь социально неблагонадежного молодого человека или девушку, и он признается, что он за карточку получил 3-5 тысяч рублей. Вот тебе и корыстный мотив. И поверьте, у нас в интернете до сих пор в телеграм-каналах масса подобных объявлений: «Куплю Альфу», «Куплю Сбер», куплю еще что-то, какой-то банк, и, соответственно, называется прейскурант. Да, понятно, что предполагается корыстный мотив, но нынешняя формулировка очень и очень вызывающая вопросы».