«То оборудование, которое все эти годы поставлялось по параллельному импорту или как-то еще, которое ехало через третьи, четвертые, пятые страны и с платежами через это же количество стран, получало наценки и дополнительные косты, значительно превышающие те самые 30%. Поэтому сказать, что оно будет очень дорогим, нельзя, оно и сейчас очень дорогое для тех, кому оно жизненно необходимо, и тех, кто не видит себя вне этого оборудования в каких-то специфических отраслях. То есть их это не испугает совершенно точно, то на то и выйдет. Но те, кто должны по закону покупать отечественное оборудование, будут его покупать и дальше».

«Если они решили полностью переосмыслить все это и сделать абсолютно новый подход с нуля, основываясь на той экспертизе, которую они собирали все эти годы, — это очень сильный шаг, который может очень хорошо сыграть. Но насколько они к тому готовы, насколько они решительны в этом своем стремлении — это вопрос открытый. И надо понимать, что не факт, что пользователи окажутся к этому готовы. Как в свое время говорил Генри Форд, если спросить пользователя, что он хочет, то он скажет, что он хочет более быструю лошадь, и к полному отказу от лошади пользователь изначально не был готов, его приходилось переучивать».

«В последние годы мы видим, как продукция Apple пребывает в некоторой стагнации. Большинство вещей, которые появлялись, так или иначе были связаны с работой камеры. Если мы говорим про устройство, то поведение пользователей и пользовательские привычки и то, как пользователи используют эти устройства, меняется. И в том, что Apple, как мы предполагаем, решила это переосмыслить, даже радикально, в этом, наверное, что-то есть, потому что очень часто, когда идет поступательное развитие таких продуктов, в них появляется то, что называется наследие, вот этот хвост, который исторически формируется за счет того, что там добавили чуть-чуть, здесь добавили чуть-чуть, это вроде как бы уже не нужно, но этим еще кто-то пользуется, поэтому давайте мы это сохраним. И набирается вот такой массив ненужного, которое никуда не денешь, потому что оно пронизывает всю систему. И если они решили полностью переосмыслить все это и сделать абсолютно новый подход с нуля, основываясь на той экспертизе, которую они собирали все эти годы, это очень сильный шаг, который может очень хорошо сыграть, но насколько они к тому готовы, насколько они решительны в этом своем стремлении, это вопрос открытый, потому что надо понимать, что не факт, что пользователи окажутся к этому готовы. Как в свое время говорил Генри Форд, если спросить пользователя, что он хочет, то он скажет, что он хочет более быструю лошадь, и к полному отказу от лошади пользователь изначально не был готов, его приходилось переучивать».

«Самый простой способ — это подтверждение возраста по учетной записи, например, VK. В принципе, когда ты регистрируешься в соцсети, ты указываешь свой возраст. Это может быть вполне себе достоверным верификатором. Примерно так это работает с учетными записями Gmail при доступе к контенту на YouTube: детские, недетские записи и так далее. Второй сценарий, это наверное то, что сейчас разворачивается в оффлайне в разных режимах — это проверка возраста по биометрии. Сейчас уже есть постановление правительства о том, что при покупке энергетиков терминал платежный в магазине камерой считывает твою биометрию. Соответственно, если ты есть в базе, тебе есть 18 лет, все окей. В принципе, это можно организовать и онлайн. Ну и естественно, еще один вариант — подтверждение возраста через «Госуслуги». Тоже достаточно рабочий сценарий. Если тебе 18 лет, у тебя есть учетная запись на «Госуслугах», а она может быть и до 18 лет, соответственно, там тоже можно параметр возраста проверять».

«Я им пользовался несколько недель. Он сначала появился в локальной китайской версии, он приехал в Россию несколько месяцев назад — это была штучная история. Сначала думали, что его будут продавать, потом поняли, что с учетом параллельного импорта и дороговизны у него цена будет около миллиона рублей. Потом она упала до 500 тысяч рублей, но было очевидно, что это мягко говоря не очень массовая история. Я знаю, что несколько человек их купили для того, чтобы прикоснуться к уникальному продукту, потому что действительно тройных стальных смартфонов на рынке больше нет. Это имиджевое устройство. Имиджевое в том смысле, что компания берет и показывает в продукте все, что она может делать с технологической точки зрения — это лучшее, любимое только для вас. Главное, что удалось сделать Huawei — это толщина корпуса, все складные аппараты довольно толстые. Здесь им удалось три панели уместить в корпус, сопоставимый по толщине с обычным смартфоном, не складным. Это сказалось на ка характеристиках камер, специфичное устройство, но в каких-то сценариях, например, работа с документами или просмотр фильмов в самолете — это очень удобно, потому что получаешь большой экран, сопоставимый с планшетом. Это интересное устройство, это интересный сценарий, это новое прочтение вообще самой идеи складного экрана как такового. Но повторюсь, это очевидно не для всех и не для каждого в первую очередь за счет цены, во вторую очередь за счет того, что те дополнительные сценарии, которые за счет этого создаются, востребованы довольно узкими категориями пользователей. Плюс складной экран по объективным причинам более уязвим, чем обычный экран».