«Будущий профессионал должен иметь в виду все точки зрения на проблему. Классический пример. Парадигма первая: инфляция 4%, экономический рост 3%. Это идеальный вариант. А есть еще точка зрения, что инфляция и экономический рост должны быть 8%. И будущий профессионал примерно представляет себе, что есть такие альтернативы. В экономических науках нет точных аксиом, все находится в рамках компромисса. И когда мы занимаемся общей экономикой, мы должны всегда находиться в поиске этого компромисса. В каждом сценарии будут определенные издержки, но будут и выгоды. И понимание этого и есть широкий кругозор».

«Как правило, микросхемы и чипы сделаны намного восточнее, а вот облицовка, внешние интерфейсы, расходные материалы могут быть действительно изготовлены в России. Если говорить про стоимость закупки, есть очень серьезная вариация, она связана с функциональностью банкоматов. Помимо простейших устройств, которые действительно отечественные и значительно дешевле, чем импортные, с расширением функционала стоимость устройства растет. Многофункциональные отечественные банкоматы по стоимости становятся сопоставимы с импортными. Конечно, отечественный производитель еще не вышел на промышленные масштабы. С точки зрения бюджетного планирования кредитные организации уже ориентированы на отечественных разработчиков, отечественных производителей. И у них заложены определенные суммы, авансы для того, чтобы закупать отечественную продукцию. Банкам приходится идти на какие-то ухищрения для того, чтобы свои конкурентные преимущества сделать более выпуклыми для потребителя. Здесь отечественные производители не всегда приходят на помощь».

«Установление лимитов — это некий фильтр грубой очистки, который позволяет фактически предотвратить наиболее очевидные, наиболее масштабные переводы, которые проходят под действием мошенников или в результате использования дропперов. В то же время размер лимита должен быть привязан к клиентской статистике. Например, у клиента, у которого объем операций в месяц превышает миллион рублей, естественно, поведение, баланс сильно отличается от клиента, у которого объем операций в месяц не превышает 20 тысяч рублей. Подобный лимит хорошо бы привязывать к медианному или среднему показателю по клиентским оборотам и остаткам. Перевод в размере 100 тысяч рублей для клиента со средним оборотом в миллион — это типичная операция, а для бюджетного клиента уже совсем не типичная. Поэтому помимо фильтра грубой очистки в виде лимитов на переводы, в этом случае должа быть широко востребована и использована технология обработки клиентских больших данных, когда банки представляют себе профиль клиента, его сегмент, средний объем операций, объем чека, и при малейшем отклонении от этих показателей возникает подозрение на подозрительную операцию. В этом случае меры окажутся эффективными, они помогут предотвратить хищение денежных средств и перевод средств, полученных незаконным путем. Если оторваться от поведенческого профиля, в данном случае все равно есть смысл в качестве якорного индикатора использовать объем поступлений на счет клиента в течение месяца, таким образом, чтобы лимит соответствовал одной четверти или одной трети в максимальном ключе от поступлений».

«Банки будут действовать более осторожно, они не могут проводить полную массовую ревизии банковских продуктов. Дело в том, что кредитные карты — это очень технологичный сегмент, там работают системы сегментации, которые постоянно динамично изменяются, и банки фактически делят всю клиентскую базу на категории. Выявляются спящие категории, которые надо стимулировать, выявляют категорию, которая уже сейчас хорошо себя показывает, и им возможно рассматривать увеличение лимита, и 10-15%, которые совершенно плохо приносят убытки. При этом находится такая сложная модель, когда кредитная карта используется как продукт без очевидных выгод для банка. И в этих разных группах сегмента банк ведет себя по-разному, так чтобы он в целом по рынку закрыл лимиты или ужесточил, такое редко случается. Другое дело, что перед тем, как что-то делать, он сегментирует, на одну группу распространяется изменение условий, на другую наоборот улучшения, на третью вообще закрыт продукт, выбирайте другой. Конечно, будет использоваться такая палитра инструментов, но чем дольше затянется период высоких процентных ставок, тем большую динамику мы увидим в направлении ухудшения условий по ставкам для клиентов».

«Мы видим 2024 год был достаточно удачным для банковского сектора российского, это не могло не коснуться крупнейших банков, в том числе Сбера. Помимо традиционного, классического банковского бизнеса у Сбера еще есть экосистема, которая вбирает в себя множество и финансовых, и не финансовых сервисов, сервисов, которые можно отнести к отраслевым решениям. В этой связи в последние годы в банке сформировалась модель подписки, когда фактически клиенты платили не за конкретный продукт, который измеряется в штуках, а именно за подписку и пользование набором сервисов. Эта модель подписки имеет очень глубокую монетизацию, потому что позволяет фактически продавать решения, даже те, которые не предполагают обязательного вовлечения всего продуктового ряда. Из-за этого банк может похвастаться достаточно высокими показателями комиссионного дохода, а процентный доход в этом ключе тоже значительным образом подрос именно благодаря тому, что действующая зона высоких процентных ставок способствовала стабилизации процентного спреда, процентной маржи. Если говорить о последующих периодах, то банковский сектор России входит в период нестабильности, турбулентности, и здесь мы можем видеть очень серьезное давление на финансовые результатов банков. В первую очередь это фактор возможного ухудшения кредитного качества ссудного портфеля и доначисления резервов, это достаточно сильно влияет на показатель рентабельности и обуславливает увеличение доли нестандартных ссуд в портфелях банков. Второй фактор - это реализация процентных рисков, которые предполагают, что стоимость фондирования может расти быстрее, чем стоимость размещения кредитных ресурсов, возникает сжатие процентного спреда и снижение маржинальности традиционных кредитных продуктов. Третий фактор - возможна реакция со стороны реального сектора, то есть экономики, кумулятивный эффект от санкций последних трех лет может сказаться, действительно обернуться реализацией сразу комплексных рисков, в том числе рыночных, как, впрочем, процентных и кредитных».