«Премиальные карты некоторых банков могут стоить 150-180 тысяч рублей. Мы сейчас очень близки к ситуации, когда вести мошеннические операции станет просто нерентабельно. То есть банковская система, судебная система дошли до определенного уровня, дальше которого злоумышленникам просто неинтересно заниматься большинством мошеннических операций классических схем. Я думаю, что мы очень близки к тому, чтобы с массовым телефонным мошенничеством стало попроще».

«В действительности звонки больше осуществляются с использованием IP-телефонии, там, где есть функции маскирования. Я не очень понимаю, причем здесь иностранные сим-карты, потому что звонки с иностранных номеров осуществляются очень нечасто. В своих проектах мы чаще видим ситуации, когда звонки совершаются с использованием мессенджеров. То есть это Telegram, это WhatsApp*, там людям обычно и звонят мошенники, их сложнее вычислить, там проще совершать звонки, устраивать колл-центры, потому что сотовую связь в мире сейчас активно регулируют, стационарную тем более. То есть получить дополнительные номера сложно. В случае с мессенджерами это относительно легко. Может быть, в предложении есть какие-то нюансы, о которых я не знаю, но в целом нет такого популярного вектора атаки, как звонки из-за рубежа».

«Сейчас злоумышленники просят снять деньги и передать представителю правоохранительных органов либо сотруднику федеральной службы безопасности, разные предлоги используются. Люди физически снимают деньги сами и передают злоумышленникам. Там же есть еще нюанс. Банки же это понимают и ограничивают снятие. Например, если вы просто захотите завтра прийти, и у вас оказалось на счету 10 млн рублей, вы захотите их прийти просто так и снять, то не получится. То есть банк будет противодействовать этому. Мошенники даже придумывают легенды, для чего вы снимаете эти деньги, например, на покупку автомобиля. Они внушают человеку, что нужно сказать. Он идет, говорит определенные вещи. Ему в некоторых отделениях могут не выдать деньги, а в другом отделении выдать, но, допустим, не десять миллионов, а два. И он так ходит, кусочками снимает».

«Эта история достаточно сложна в реализации: злоумышленникам нужно найти легко внушаемого человека, ввести его в стресс, ну и так далее. Малое количество людей сюда попадает. Причем жертву нужно вести довольно долго — чтобы человек скачал, установил. Самое простое: не все люди знают, как включить NFC. И это, естественно, является определенной преградой. Поэтому я расцениваю эту ситуацию как некую тестовую. Злоумышленники просто тестируют этот способ воровства денег, но пока он не очень массовый».

«Если мы говорим про Россию, у нас просто чудовищный спрос на разработчиков, на программистов. И если какие-то задачи искусственный интеллект, в принципе, решает лучше, чем, например, джун, какой-то молодой специалист, то это вовсе не означает, что продукты не надо делать. Просто эти люди будут переквалифицироваться в тех, кто сможет быстро формировать промпт-запросы, качественно формировать, будет все это собирать и, условно говоря, производительность на единицу просто вырастет. Это то же самое, что мы видим в маркетинге. Если раньше специалисты по маркетингу, например, коллективом в пять человек могли за один рабочий день подготовить пять единиц контента, то сейчас благодаря нейронкам они могут произвести 100 единиц контента или 500 единиц контента. То же самое произойдет здесь, ни о каких сокращениях программистов речи не может идти, просто спрос чудовищный, просто у нас будет появляться больше продуктов. Если раньше компания ввиду отсутствия специалистов могла, например, развивать два-три проекта, сейчас, если она сможет развивать 20 или 30 проектов, она будет развивать 20 и 30».