«IT-предприниматели от всех остальных мало чем отличаются, и непонятно, почему к ним должны быть какие-то преференции или послабления, это странно, и неважно, кто на какой позиции находится, чем занимается компания. Есть другой вопрос: фактически, возбуждение уголовного дела на основателя компании приводит к прекращению деятельности организации, и очень часто абсолютно здоровые с финансовой точки зрения компании просто прекращают свое существование буквально через несколько недель после того, как заводится дело на основателя – вот это проблема. Как ее решить, тоже не до конца понятно, потому что очень много нюансов. Допустим, вопросы, связанные с появлением в банке: время от времени предприниматели должны приходить в банк. Если так случилось, что человека задержали и он просто не явился в банк, то счет блокируется. Блокировка счета для бизнеса означает прекращение деятельности и банкротство и закрытие компании буквально через две недели. Нужны какие-то механизмы, которые позволят организации продолжать функционировать. Не должно быть больших препятствий просто для продолжения операционной деятельности. Не должно быть проблем с подписанием документов, и в целом это интересная, важная государственная была бы задача, сделать так, чтобы компания продолжала делать то, что делает, все равно наказание человек понесет, главное – сохранить компанию».

«Предлог действительно новый, и довольно оригинальный, потому что для мошенников вообще очень важно быть в повестке, потому что аудитория лучше реагирует на что-то новое. То есть если будет сейчас звонок от сотрудника банка, люди уже будут напрягаться. Но суть самой схемы — это получить от человека недостающую информацию — будь то пароль из смс, еще что-то, это вообще не принципиально. Чем больше будет нового в повестке, чем быстрее будут развиваться события, связанные с новыми санкциями или отменой каких-то санкций, или с выходом на рынок каких-то товаров, уходом каких-то брендов, чем больше будет новостной фон, чем ярче все это будет происходить, тем проще злоумышленникам будет работать. Они тестируют сначала несколько вариантов скриптов по одной и той же теме. Например, выход или возвращение на рынок каких-то брендов. Вот они берут разные бренды, берут разные словоформы, разные предложения, где-то заход короче, где-то длиннее, где-то мужской голос, где-то женский, и они тестируют, что лучше всего заходит, и замеряют результативность».

«Технические средства противодействия угрозам были созданы и базово настроены и функционируют уже очень длительный период времени. Решение о передаче данных в Роскомнадзор, и о том, что Роскомнадзор должен будет обрабатывать эти данные, собирать, хранить, и в дальнейшем все они могут быть использованы для правоохранителей и так далее, — это тоже решение политическое, и оно было принято давно. Это не принятие какого бы то ни было решения, это именно описание формата того, как теперь операторы связи, а их почти 2 тысячи, должны будут передавать данные в Роскомнадзор. Невозможно сделать так, чтобы 2 тысячи лиц передавали данные в разном формате. Есть некая таблица, в которой есть определенные поля, в них должны быть занесены данные. С цифровой точки зрения это можно сделать уже было давно. Есть вообще закон о связи, есть понятие тайны связи, тайны переписки, и они существуют давным-давно, они не то, что пересматриваются, они переосмыслялись даже за мою карьеру уже неоднократно. В принципе можно было бы провести, назовем это, конференцию, а вообще, по большому счету, анализ нормативных документов, посмотреть, есть ли там какая-то двойственность, непонимание, несоответствие отдельных положений разных нормативных актов. Когда я проводил такое исследование, я не нашел никаких противоречий, в данном случае я не вижу нарушения тайны связи, потому что Роскомнадзор не просто так это требует, у него есть право получать эти сведения, более того, даже есть обязанность. То есть государство просто пытается понять, какие данные нужны, пытается их в каком-то удобоваримом виде получать, чтобы в дальнейшем использовать. Если есть несоответствия в законах, их просто надо найти, их указать, и либо решить этот вопрос, либо провести какую-то дискуссию нормативную. Обывателю должно быть понятно, что кому-то это может не нравиться, кто-то может быть с этим не согласен, но таков закон, то есть регулятор может это собирать, ничто не препятствует ему это делать».

«Впервые, я даже не знаю, за какое количество времени, мы видим системный подход к решению системной проблемы или системной задачи. Раньше те меры, которые появлялись, мало того что были не очень согласованы друг с другом, они еще принимались достаточно отрывочно. В итоге злоумышленники очень быстро ко всему адаптировались, а некоторые меры вообще какого-то влияния, скорее всего, и не имели. Как будут работать эти меры вместе, никто не скажет. Вопросов чудовищное количество. Кто и как может маркировать звонки, мы этого не знаем. Что подразумевается здесь, о чем речь идет в маркировке звонков? Непонятно ровным счетом ничего».

«Сегодня можно зарегистрироваться на любой доске объявлений и сделать объявление о продаже квартиры — там не будут просить свидетельство о праве собственности, нет никакого подтверждения, что это лично мы делаем. Это может сделать агент, бабушка, дедушка, мама, папа — кто угодно. А теперь будет абсолютно четко понятно, что есть гражданин Иванов, он делает объявление, и в случае потенциальной утечки непосредственно с самого портала, не с «Госуслуг», будет четкая связь, что это делал Иванов. Для злоумышленников это, безусловно, будет дополнительной пользой, дополнительной ценностью обладать [этой информацией]. Они будут знать, что Иванов по крайней мере не бедный человек и у него когда-то была квартира».