— В законодательстве существует понятие обратной силы, то есть на уже действующие договоры, кредитные соглашения и кредитные карты самозапрет не распространяется, он касается только тех взаимоотношений, которые возникают после той даты, в которую клиент установил соответствующее ограничение. Соответственно, речь идет только о тех кредитных картах, которые действительно не были активизированы, если у клиента есть задолженность по кредитной карте, то такой договор продолжает действовать. — Для банков история с самозапретом — это лишнее администрирование или небольшая область практики? — Для банков это, в общем, нейтральная история, поскольку она не требует дополнительных затрат. История полностью автоматизированная, не требуется кого-либо нанимать в штат, что-либо специально оформлять — это некий маркер кредитной истории о том, что человеку нельзя выдавать кредит либо кредитную карту. Если не поступало в банк обращение от этого клиента о том, что он хочет оформить соответствующий продукт, никаких правоотношений здесь и не возникало. На сегодняшний день, насколько я понимаю, граждане, которые оформили самозапрет и при этом все равно пытаются что-то оформить, эта история, скорее, проверить, как работает система, это единичные запросы. Никаких массовых проблем нет.

«Речь здесь идет об очень небольшом масштабе списания долгов, в целом в отчетности Ситибанка на балансе стоит меньше миллиарда рублей по задолженности физических лиц. Есть вероятность, что здесь речь идет только о точечных списаниях, например, по совсем безнадежным долгам с многолетней просрочкой. Но также бывает, что банки прибегают к такой рассылке по вполне себе экономическим мотивам – дело в том, что прощение долга вызывает необходимость уплаты должником 13% налога от суммы. И Ситибанк в рассылке своим клиентам об этом напоминает. Соответствующая задолженность по налогам в Федеральной службе судебных приставов взыскивается достаточно эффективно, и поэтому разумным заемщикам проще согласиться на последнюю, финальную уже перед списанием реструктуризацию с уплатой совсем небольшой части задолженности, 3, 5, 7% от остатка просроченной задолженности, чем получить списание и проблемы еще и по взысканию 13% с этой суммы в пользу ФНС. То есть эта рассылка может убивать двух зайцев: живые клиенты, которые что-то в состоянии предпринять, вполне могут осознать, что им проще наконец-таки, спустя столько лет, заплатить, хотя бы сколько-нибудь по этому долгу. Те, кто, что называется, совершенно неконтактны, по ним стандартная процедура после многолетних судебных инстанций, попытки хоть что-то найти, разыскать и отсудить у заемщика – по сути, это такая финальная процедура для того, чтобы расчистить баланс».

«Возможно, в отдельных случаях мера по «охлаждению» может сработать, но, как правило, мошенники предпринимают все новые и новые шаги, которые направлены на психологическое воздействие. Полагаю, что они рано или поздно смогут обходить и эти придуманные барьеры. В то время как, защищая средства граждан на десятки или сотни миллионов рублей, законодатели тем самым ограничивают доступ к триллионам рублей, которые вновь выдаются в виде кредитов для граждан, которые используют эти кредиты на собственные нужды. Есть предположение, что в рамках второго и третьего чтений банковское сообщество может предложить поправки к соответствующему законопроекту, например, регламентирующие процедуру обхода «периода охлаждения» после подписания заемщиком определенных бумаг либо после проведения дополнительных проверок. Соответственно, если мошенники увидят эту возможность, непременно ей воспользуются. Тогда вся законодательная инициатива потеряет свой смысл».

«Такие заявления — своего рода громкие заголовки, когда говорят о резком падении рынка необеспеченного кредитования. Это коррекция нормальна, естественна, в общем, Банк России именно этого и добивался, того, чтобы охлаждение произошло за счет наиболее перегретых сегментов. Разумеется, целям макрофинансовой стабильности не соответствует резкое падение на 20-30% и более потребительского кредитования, стоит задача именно не допустить дальнейшего перегрева в самых чувствительных сегментах, и при этом снизить влияние растущего спроса, в том числе спроса за счет кредитных ресурсов на основные макроэкономические параметры через инфляцию. Соответствующая коррекция является закономерностью в виде реакции банков на предпринятые регулятором меры. С 1 июля ужесточены риск веса в необеспеченном потребительском кредитовании, фактически введен запрет на выдачу кредиток клиентам, которые и так имеют очень высокий уровень долговой нагрузки. Плюс в меньшей степени, но все-таки сказывается решение Банка России о повышении ключевой ставки. Весь этот комплекс мер постепенно оказывает давление на рынок необеспеченного потребительского кредитования, что изначально и было целью регулятора в борьбе с инфляцией».

«Кредиты гражданам с плавающей ставкой — это очень ограниченная практика. Уже сейчас доля таких кредитов является незначительной в банковской системе, поскольку Банк России целенаправленно путем задействования различных инструментов такую долю кредитов в последние годы физическим лицам снижал. Что касается малого бизнеса, то действительно этот инструмент задействовался достаточно активно, поскольку банки заинтересованы переложить отчасти процентный риск на клиента. Кроме того, сами клиенты, например, имея существенную потребность финансирования, готовы пойти на такие условия, но не всегда осознают до конца все риски плавающей ставки. Поэтому соответствующая инициатива направлена на то, чтобы, с одной стороны, поддержать маржу банков в случае каких-то стрессов, но, с другой стороны, делать это управляемо, прогнозируемо и без существенных шоков для системы в целом».