«Вероятность 50-60% — это на уровне вероятности отличить пол, может быть, возраст. Частично. Система распознавания лиц, безусловно, используется оперативными службами. К сожалению, уровень следствия очень сильно упал и оперативное сопровождение следствия в основном надеется на технические способы раскрытия преступлений: определение локации, перемещение телефонов, сим-карт. К несчастью, эти методы не всегда достоверны. Преступники хорошо осведомлены. Любой телефон кто-то может «выгулять» в месте преступления. В 90% случаев никто не будет утруждать себя детальной расшифровкой, попыткой сопоставить факты. Оперативники и правоохранительные органы идут по самому простому пути».

«Под эту трактовку может попасть любой человек, который скажет фразу в присутствии беременной женщины, что «материальное неблагополучие, скажем так, является поводом…». Достаточно сказать эту фразу. Если девушка напишет заявление, члены семьи: свекровь, свекор, сам муж могут получить этот штраф. Это все не будет способствовать улучшению морального и психологического климата внутри семьи. Оштрафуют мужа или там его родственников с учетом того, как это бывает, из литературы из жизни знаем, врагами на всю жизнь останутся».

«Лучше из экзотических стран все, что связано с травами, добавками и прочими вещами, не везти. Из того, что продается в России, проще доказать, что ты купил и не имеешь [к запрещенным веществам] отношения. Как это попало в торговлю — второй вопрос. А в вопросе того, что везется из-за границы, — незнание закона не освобождает от ответственности».

«Есть принцип, что незнание закона не освобождает от ответственности. Когда людям говорят пойти, поджечь, сломать, убить, любой взрослый, который находится во вменяемом состоянии, должен понимать, что никто не дает гражданам право на противоправные действия. Мошенники и организаторы преступлений ссылаются на российские спецслужбы, говорят: «Мы проводим операцию, вы нам будете помогать». По меньшей мере наивно, что они будут решать такие вопросы по телефону, привлекать к этому неквалифицированных граждан. Поэтому говорить, что кто-то получит послабления — они будут условные и в рамках раскрытия деятельности, признания вины, раскрытия полностью механизма: кто, когда, каким образом звонил, организовывал, какие слова говорили. Но это лишь частичное смягчение вины, и только в случае, если не был причинен ущерб государству или третьим лицам. Такая практика только формируется, ее нужно пресекать, скорее всего, будут жесткие приговоры, наказания судов, чтобы, мягко говоря, другим неповадно было. Так формируется правоприменительная практика в рамках общественно-опасных преступлений. Квалификация может быть разная. Если это поджог — поджог, причинение ущерба имуществу. Если это стратегический объект, диспетчерский пункт, это может расцениваться как диверсионная деятельность, терроризм. В каждом случае это будет зависеть от того, какие у человека были действия».

«Когда людям говорят пойти, поджечь, сломать, убить, любой взрослый, который находится во вменяемом состоянии, должен понимать, что никто не дает гражданам право на противоправные действия. Поэтому говорить, что кто-то получит послабления, — они будут условные и в рамках раскрытия деятельности, признания вины, раскрытия полностью механизма: кто, когда, каким образом звонил, организовывал, какие слова говорили. Но это лишь частичное смягчение вины и только в случае, если не был причинен ущерб государству или третьим лицам».