«С Трампом никогда и ничего не бывает окончательным. Ясно, что любые заявления о пошлинах для него являются тактическим шагом, частью игры. Он, естественно, ждет паники со стороны своих торговых партнеров, чтобы они шли на уступки. Эти уступки могут касаться как снижения их пошлин в отношении американских товаров, так и уступок в каких-то других областях, в том числе политических. В отношении Мексики случай, естественно, особый, поскольку все увязывается там с вопросами эмиграции, а также с целым рядом других вопросов, в том числе политических. В отношении Европы Трамп неоднократно заявлял, что основные европейские правительства являются его политическими оппонентами — и это еще мягко говоря — и поэтому он, естественно, ждет здесь каких-то ответных шагов. Ясно, что европейцы вначале объявят о каких-то жёстких контрмерах, а потом уже за кулисами будут вести переговоры и, скорее всего, идти на уступки. При этом нужно учитывать, что Мексика — один из трех основных торговых партнеров США, наряду с Канадой и Китаем. При этом у США и здесь имеется значительный торговый дефицит. Причем в последние десятилетия огромная доля американской промышленности была выведена за пределы США — и это отнюдь не только Китай. В последние годы как раз резко возрастала роль Мексики среди прочих. И здесь у Трампа цель — не просто сбалансирование торгового баланса, но и возвращение части мощностей, в том числе автомобильной промышленности, из Мексики в США. Но, учитывая значительный разрыв уровня зарплат между США и Мексикой (в пять с лишним раз), добиться многого все равно не удастся. Просто компенсировать эту разницу даже введением тарифов практически невозможно, поэтому цели во многом являются политическими».

«Грэм, естественно, как всегда, пытается протолкнуть как можно больше каких-то санкций против России — для него это вопрос принципиальный. А для Трампа ясно, что это вопрос политической игры. Во-первых, надо учитывать, что объем торговли США с Россией мизерный — он сократился при Байдене более чем в десять раз, если смотреть на пиковую цифру в 35 млрд долларов. Вот при Байдене она ушла ниже 3 млрд. Видно, что при Трампе сразу началось наращивание объема торговли, и это само по себе говорит о том, что, с одной стороны, введение дополнительных санкций против России не даст какого бы то ни было серьезного результата, а с другой — что Трамп считает, что торговлю между двумя странами, так же как и общие отношения с Россией, нужно улучшать и объемы наращивать. Что касается третьих стран, то тут ситуация интересная. Мы видим, что введение вот таких суперсанкций против стран, покупающих, скажем, российские энергоносители, с одной стороны, потенциально могло бы ударить по Китаю. С другой стороны, оно бы ударило по целому ряду союзников США или по странам, которые находятся в зоне интересов США, с которыми они портить отношения не хотят. Прежде всего — это Индия. Поэтому, если санкции реально планируется ввести, то ясно, что там будет масса всяких исключений. Вот Трамп уже как бы сказал, что санкции не будут вводиться против стран, помогающих Украине — это сразу там освобождает, скажем, Южную Корею, Турцию, ряд других государств. Ну и ясно, что с тем же Китаем Трамп ведет очень сложную игру. Вот он объявляет вначале массированные санкции — Китай объявляет контрсанкции, потом начинаются переговоры, и начинается торг. И это может быть определенной частью торга. Но ясно, что у Трампа нет ни малейшего желания вводить подобные санкции, поскольку это опять приведет к лихорадке на бирже, с одной стороны, а с другой стороны — вынудит вести новые переговоры, поскольку такие санкции, даже если бы они были введены, они бы жестоко ударили по американским потребителям в результате роста цен и, опять же, нестабильности на бирже. Но вряд ли он планирует вводить действительно действенные санкции. И даже если он что-то введет, то это будет такой временной мерой, направленной на изменение условий торга — и прежде всего торга с Китаем».

«Теперь можно ожидать чего угодно, поскольку уже совершенно четко видно, что Трамп считает, что Европа стала для США второстепенным театром. йго первоочередное внимание направлено на Китай и Тихоокеанский бассейн, второе по значению это Ближний Восток, сейчас это тоже становится ясно. А Европа в этом плане является больше проблемой с его точки зрения. При этом он считает, что европейцы обязаны обеспечивать и оплачивать свою собственную безопасность. Теперь он требует 5% бюджета, направленные на военные нужды, и при этом он видит европейцев в качестве идеологических даже не то что оппонентов, а в ряде случаев противников, и то, что мы наблюдали на встрече «Семерки», когда Трамп проигнорировал прежде всего Зеленского, но также и целый ряд европейских лидеров, покинув встречу. Это может в очередной раз повториться, и европейские лидеры, в общем то, это прекрасно понимают, что создает большую нервозность. Думаю, что опять будет какой-то жест, который продемонстрирует европейцам, что они не очень то нужны США, при том, что США очень нужны Европе и далеко не факт, что будут достигнуты договоренности с Америкой, на которые рассчитывают европейцы. Поэтому да, это будет символично в том плане, что продемонстрирует слабость Европы и серьезность проблем, с которыми она сталкивается».

«Традиционно антисемитизм все-таки ассоциировался с движениями ультраправых, в том числе религиозных фундаменталистов. В последние годы произошло нечто достаточно неожиданное — фигура Трампа еще во время первого его срока вызывала такой уровень ненависти причем как со стороны элит, так и со стороны леворадикальных групп на низовых уровнях в рамках Демократической партии, что стали открыто высказываться призывы к насилию как по отношению к политическим лидерам, так к определенным группам населения. Мы видели ряд попыток покушений на Трампа, мы видели недавнюю атаку, покушение на руководителя одной из крупнейших фармацевтических компаний, которые производили представители леворадикальных группировок, и вот теперь атака на представителей посольства Израиля. Видимо, это новый знак вообще американской политической жизни, во-первых, общая радикализация, особенно на левом фланге, во-вторых, переход инициативы в рамках антисемитизма от ультраправых к ультралевым, и все больше стремлений использовать насилие. Мы видели проявление насилия на американских кампусах в прошлом году во время пропалестинских демонстраций, теперь уже покушение. Покушавшийся арестован, у него, видимо, латиноамериканские корни, то есть речь тут идет больше о каком-то идеологически мотивированном покушении. В стране, где на 340 млн населения 400 млн стволов на руках, это очень опасная тенденция, ясно, что эти левацкие проявления насилия вызовут в какой-то момент ответную реакцию со стороны ультраправых, и это может вызвать определенную цепную реакцию. То, что под лозунгами защиты Палестины какие-то табу снимаются, и можно уже все более откровенно становиться не просто противником Израиля, а именно заявлять какие-то антисемитские лозунги, делать аналогичные действия, это очень опасный тренд».

«Суть же состоит в том, что и у Трампа, и у других основных игроков есть очень мощные рычаги давления на Украину, но гораздо менее эффективные рычаги давления на Россию в существующей ситуации. Поэтому очень многое будет зависеть от того, что будет сказано Зеленскому, видимо, за закрытыми дверями в ближайшие дни. В принципе, видно, что все основные участники этого процесса понимают, что какие-то переговоры должны начаться. Вопрос в том, насколько любая из сторон будет готова пойти на какие-то компромиссы».