Вице-президент ЛУКОЙЛа Леонид Федун в интервью Business FM рассказал о том, почему может упасть добыча нефти и объяснил, что цены на бензин больше расти резко не будут.

— Цены на бензин опять растут. Будут ли вызывать в Кремль? Как с вами решают эти вопросы сейчас? Или все в порядке, на 25 рублях остановятся?

— Резкого роста цены на бензин нет, и уже никогда не будет. Государство ввело очень жесткое регулирование. На наш взгляд, не всегда справедливое, но оно существует. Это такие политические правила деятельности нашей страны. Вы знаете, компании проиграли судебные дела.

— ТНК ВР, например, проиграла. (В конце мая президиум Высшего арбитражного суда РФ подтвердил законность наложения штрафа на ТНК-ВР в размере 1,1 млрд руб. за установление монопольно высоких цен на топливо летом 2008 — BFM.ru). Это дело создало прецедент?

— Это политическое решение. И это решение резонное, и мы его будем выполнять. Поэтому роста цен на нефть не будет, хотя фундаментальные причины ее роста так и не решены. Налог на добычу полезных ископаемых привязан к мировой цене. Но поскольку она не будет расти в ближайшие годы, то никаких существенных скачков цен на бензин не предвидится. Правда, если государство не введет новые дополнительные налоги. А вы знаете, такая попытка была.

— Алекперов тогда выступил с жестким заявлением по поводу того, что в 2011 году начнет сокращаться добыча. В частности, речь шла о разработке месторождений.

— Система разработки, которая действует сейчас, была правильной для 90-х годов и первого десятилетия этого века. Но ситуация изменилась. Месторождения, которые были подготовлены еще в советское время, закончили свою жизнь. Добыча падает и будет падать повсеместно. Это естественный геологический процесс. Мы можем только сглаживать это падение. Чтобы выходить на новые месторождения, нужны инвестиции в инфраструктуру. Например, месторождение Корчагино. Мы должны создать трубопровод, который будет забирать газ, нефть. Нужно создать базу, которая будет заниматься сбором всяких буровых отходов. Это гигантские инвестиции, которые целиком вешаются на первую платформу, естественно, она нерентабельна. Не изменив систему налогообложения, государство через 2, 3, 4 года столкнется с падением добычи, как сейчас это происходит в Северном море или в Мексиканском заливе.

— Компания ВР — ваш недавний партнер. Сейчас она в центре внимания. Что для вас означает катастрофа в Мексиканском заливе?

— Она показала, какие вызовы для нефтяников несет в себе добыча на глубинах океана, и насколько тяжелая технологическая работа. Сегодня две трети поверхности океана технологически доступны для разработки и, скажем, тот же ВР, и Petrobras, это демонстрируют. То есть, проблем с нефтью нет, но есть вопросы технологии. Всю работу на глубине два километра выполняют роботы, и роботов — целая гамма. Кроме того, существуют специальные предупредительные системы. Но они не сработали. Ситуация с ВР очень похожа на то, что произошло с Чернобылем (понятно, они не сопоставимы по масштабам). Целый ряд факторов — человеческих, технологических наложились один на другой, и получился, так называемый, «идеальный шторм». Это была черная полоса у ВР: начали откачивать нефть, у них загорелся танкер, который никогда, в принципе, не должен гореть. То есть, вероятность повторения трагедии в таком масштабе, чрезвычайно мала.

Но очень важно, что ВР, как очень продвинутая в технологическом плане компания, отработает все необходимые меры. Первое, они сделают так, чтобы это не повторилось. Второе, если это, не дай бог, произойдет, то уже не понадобится столько времени и столько усилий для того, чтобы заглушить скважину. Это очень важно.

— Понятно, что будут последствия, скорее всего, в области регулирования. Какие общие сложности всех коснутся?

— Мы, естественно, ждем, что уровень штрафов за экологические нарушения будет повышен. Например, стало сюрпризом, что максимальный уровень штрафов в США составляет 172 млн долларов. Но сейчас-то они платят 20 млрд, как минимум. Может, и больше. Это означает, что мелкие компании уйдут с шельфов. Они будут не способны выдерживать такой уровень ответственности.

— Поскольку с ВР вы уже не связаны корпоративно, каков ваш прогноз? Как компания переживет? И переживет ли?

— Я думаю, переживет. Нефтяная компания обладает гигантским запасом прочности. Стоит сократить чуть-чуть инвестиции, выплаты дивидендов, и денежный поток будет целиком оставаться в компании. Я думаю, что ВР сможет собирать в год до 20-30 млрд долларов, при необходимости заморозить деятельность на какой-то период времени. Естественно, это сильно ударит по акционерам, по ее инвестиционной привлекательности.