Мэр Москвы Сергей Собянин в ответ на возможные планы возвращения Renault в Россию сказал: «Вряд ли ему что-то светит». Уходя в 2022 году, Renault продал свой московский завод правительству столицы и почти 68% акций «АвтоВАЗа» государству, как было сказано тогда, за «символический рубль». При этом уточнялось, что на акции «АвтоВАЗа» действует опцион в шесть лет с возможностью обратного выкупа. А вот про завод такого сказано не было — заммэра Москвы Максим Ликсутов отмечал тогда, что завод все время теперь будет российским.

Но даже опцион на деле может и не быть гарантией того, что компании позволят вернуться. Продолжает управляющий партнер адвокатского бюро «Деловой фарватер» Сергей Варламов:

— На законодательном уровне может быть установлено ограничение — по отраслям, по компаниям, по юрисдикциям — дружественные или недружественные. Если какая-то компания из недружественной юрисдикции будет пытаться вернуться на российский рынок и приобрести какие-то предприятия, доли, имущество — не важно, в рамках прямых договоров купли-продажи, в рамках реализации опционов, которые они оставляли при выходе из Российской Федерации, просто будут ограничения. Например, все эти сделки должны будут проходить согласование в правительственной комиссии. И, соответственно, будет компания Renault, которая оставила за собой право в течение шести лет вернуться на российский рынок. То есть сейчас здесь они не являются собственниками своих активов, но законодательно они зафиксировали свое право вернуться. Но государство может сказать: да, право вернуться у вас есть, но для этого требуется отдельное разрешение правительственной комиссии, которая будет решать, кому и на каких условиях возвращаться. Соответственно, может быть любой договор, стороны между собой могут о чем угодно договориться купить, продать — не важно, но реализовать, зарегистрировать переход права собственности они не смогут.

— Получается, этот опцион на обратный выкуп ничего не значит?

— Он вообще ничего не значит, да.

А между тем глава Renault Лука де Мео пока что один из немногих, кто действительно не исключил такого варианта. В интервью Financial Times он сказал: «Когда мы увидим возможность для бизнеса, мы постараемся ее использовать». Большинство других громких новостей о возвращении иностранцев — либо слухи, либо домыслы журналистов.

Да и первый вице-премьер РФ Денис Мантуров заявил, что пока ни одна иностранная компания, у которой есть опцион на обратный выкуп своего бизнеса, не обсуждала вопрос возвращения с российскими властями.

О том, как может выглядеть такое обсуждение, рассказывает директор Центра исследований социальной экономики, доктор экономических наук Алексей Зубец:

Алексей Зубец директор Центра исследований социальной экономики, доктор экономических наук«Надо делить компании, которые собираются вернуться, по двум критериям. Во-первых, как они уходили и есть ли у них инфраструктура для возвращения. Во-вторых, надо понимать, нужны они России или нет. У нас довольно большое количество автомобилей: западные, корейские, японские бренды и так далее. Этим брендам нужно обслуживание, то есть нужны запчасти, нужно поддержание того сервиса, который им должны обеспечивать. Это выгодно и нужно российским гражданам. И чинить препятствия в возвращении тех компаний, которые нужны для России, для обеспечения обслуживания имеющейся техники, я бы не стал. И поменьше обид. Обиды в историях о том, пускать или не пускать бизнес, совершенно ни к чему».

Еще одним возможным пунктом в разговоре, по мнению эксперта, может стать компенсация ущерба, нанесенного россиянам, из-за ухода компании. Автовладельцы, например, лишились техобслуживания, и на переговорах об этом могут упомянуть.

При этом успехи самого «Москвича» на производственной площадке Renault очевидными не назвать. Фактически «Москвич 3» и все последующие модели — это перелицовка китайского JAC. И популярностью у россиян эти машины так и не начали пользоваться: за 2024 год было продано около 23 тысяч экземпляров. При общем рынке новых машин в 1,5 млн штук.