За 25 лет Россельхозбанк профинансировал отрасль в общем объеме 17 трлн рублей и реализовал 5,6 тысячи инвестиционных проектов. Борис Листов, председатель правления РСХБ, рассказал, насколько изменился российский агросектор за это время
Борис Листов. Фото: Министерство сельского хозяйства и продовольствия республики Татарстан/commons.wikimedia.org
Борис Листов, председатель правления Россельхозбанка. Борис Павлович, я хочу поздравить Россельхозбанк с 25-летием, это такой зачетный год. То, насколько российский агросектор изменился за эти 25 лет и ускоренными темпами продолжает меняться, оно, может быть, не имеет аналогов в российской истории, может быть, и международной. Давайте вспомним, что 25 лет назад было по зерну, мясу, курице, яйцам? Сейчас это реально впечатлит, если вы помните, с чего начиналось.
Борис Листов: Наша страна была исторически очень зависима от импорта продуктов питания. И за 25 лет произошло самое главное, то, что мы стали самодостаточными в производстве сельскохозяйственной продукции. Мы выполнили все основные показатели доктрины продовольственной безопасности. У нас осталось немного по молоку дойти, но вы видели, какие в нашем агрокластеры представлены производители, я имею в виду «Экониву». Дайте время, мы и эту задачу выполним. Если говорить про Россельхозбанк, то нужно говорить даже не цифрами того, сколько мы прокредитовали, а нужно говорить о том, что мы видим в продовольственных магазинах. Вы помните ситуацию с ковидом, когда сказали, что нужно сидеть дома, все поняли, что, возможно, будут ограничения возможности что-то купить, все бросились в магазины покупать. Сельхозтоваропроизводители были очень довольны этой ситуацией, потому что выстроились очереди, очень быстро уходила продукция, цены при этом не поднимались. Достаточно быстро был утолен спрос, и во время ковида, вы помните, что дефицита ничего не было, притом что все границы были закрыты. Продукция из других стран к нам не приезжала, продуктовая полка при этом нисколько не изменилась. Во-первых, наша отрасль работала стабильно, и многообразие продовольственной полки никак не изменилось в связи с возникшими геополитическими ситуациями в части ограничений транспортировки и логистики. Наши фермерские хозяйства, фермеры чувствуют себя сейчас [хорошо], во-первых, они появились в гораздо большем объеме, чувствуют себя намного увереннее и очень сильно помолодели. У нас есть фермеры — это молодые люди 25-30 лет. Это очень круто, что приходит молодежь. Не обязательно они проходят обучение в агровузах, они просто болеют душой, как-то им нравится производство продуктов питания, то есть они вместе с нами. Если говорить про банк, мы за 25 лет профинансировали отрасль в общем объеме 17 трлн рублей, реализовали 5,6 тысячи инвестиционных проектов.
В России действительно появилось большое количество крупных агрокомпаний. Компании, которые по своим направлениям являются крупнейшими в мире, будь то овощи, молоко, свинина, мясо, они очень крупные, построены по незнакомым 25 лет назад принципам, на других технологиях. Чтобы создать такие крупные компании, очевидно, нужны были очень большие кредитные ресурсы, они все создавались с нуля. Кто же все это профинансировал и каким образом?
Борис Листов: Раз хорошо упомянули наших лидеров, в нашей отрасли здесь представлена группа компаний «Рост», это производство овощей закрытого грунта. Я почему именно вспомнил про них сейчас, во-первых, их видели, а во-вторых, это именно та компания, которую мы создавали своими руками. То есть они пришли с минимальным капиталом, но с большим желанием производить овощи. Это капиталоемкая отрасль, и она у нас была в полуразрушенном состоянии, а теплиц именно в новом технологическом формате вообще не было. Ну в 1990-х, 2000-х годах мы научились все это импортировать, но очень хотелось, чтобы это было наше, свое. И как раз с группой компаний «Рост» мы создавали проект за проектом. Производство овощей: на сегодняшний день производится более 600 тысяч тонн в год, это является крупнейшим производителем овощей в Европе, и потенциал развития продолжается. Для нас это очень трепетная отрасль, потому что мы ее создавали, можно сказать, сами. В тепличной отрасли две трети всех построенных теплиц — это теплицы, построенные при поддержке Россельхозбанка. Говоря про другую продукцию, каждое третье куриное яйцо, каждый второй литр молока, каждый второй килограмм говядины, курицы, свинины на полках — это все, что вы видите, производится на предприятиях, профинансированных Россельхозбанком.
Вы уже произнесли цифру, что РСХБ конкретно инвестировал, кредитовал за эти годы на 17 трлн рублей. Я пытался быстренько сейчас вообще посмотреть где-нибудь цифру.
Борис Листов: Вы такую цифру не найдете, потому что там много собственных инвестиций, небольшие банки тоже пытались входить в сельское хозяйство, то есть много было желающих войти туда, но не все смогли дойти, скажем так, до модели, когда сельское хозяйство действительно стало эффективным, как оно сейчас работает и существует.
Когда мы с фермерами разговариваем, у фермеров всегда есть какие-то проблемы, они очень эмоционально о них говорят всегда, но в последнее время они говорят, что единственное, что точно им помогает, это льготное кредитование. Откуда взялись 17 трлн рублей, чтобы РСХБ смог прокредитовать такие компании, о которых мы сейчас говорили, и не только их?
Борис Листов: Многие считают, что, если Россельхозбанк является государственным и он поддерживает отрасль, вероятно, государство ему дает деньги, дало 17 трлн рублей, и эти средства мы выдали с другой руки предприятиям. Это не так работает. То есть у нас даже, наоборот, получается рычаг, государство вложило в банк 500 млрд рублей, мы выдали 17 трлн рублей в развитие отрасли. Вообще, мы работаем как универсальный коммерческий банк. У нас обслуживаются и юридические лица, и физические лица. Мы привлекаем деньги с финансовых рынков. На сегодняшний день в 10 рублях кредитов, выдаваемых сельхозтоваропроизводителям, только один рубль государственный, 9 рублей — это деньги, привлеченные банком с рынков, таким образом, мы всей страной помогаем нашему сельскому хозяйству. Это, с одной стороны, вроде бы банковская работа, а с другой стороны, я, допустим, чувствую, что это доверие определенной бизнес-модели, отрасли, работе банка, государственной политике в части поддержки развития сельского хозяйства. Все вместе дает такой большой эффект, такой большой рычаг.
Есть какие-то особенности кредитования и особенности льготного кредитования сельского хозяйства, которые Россельхозбанк точно знает лучше, чем любой другой? Все-таки есть небольшие банки в регионах, которые доходят до районов, есть «Сбер», но львиная доля кредитования сельского хозяйства приходится именно на Россельхозбанк. Чем это объяснить? Почему, в принципе, рынок-то для всех открыт, а сейчас же сельское хозяйство показало, что оно очень эффективно, эта отрасль показывает грандиозный рост, то есть конкуренты рвутся туда, в деревню.
Борис Листов: В сельскохозяйственной отрасли очень большая конкуренция и со стороны сельхозтоваропроизводителей, и со стороны банков, которые хотят профинансировать успешные, эффективные производства. Но Россельхозбанк, как раз наше, наверное, кредо, то, что мы работаем не только с большими агрохолдингами, мы работаем как раз с маленькими предприятиями, с фермерскими хозяйствами. У нас накоплена большая отраслевая экспертиза, которая помогает быстрее нам сориентироваться фермеру в части того, действительно ли ему нужно финансирование, посмотреть его бизнес-план, дать ему какие-то рекомендации, может, где-то с чем-то помочь. В принципе, на сегодняшний день банки, все участники этой программы льготного финансирования имеют одинаковый доступ к Министерству сельского хозяйства, и документооборот один и тот же. Вы правильно задаете вопрос. Здесь мы делаем нечто большее, чем просто банк-кредитор. То есть мы стараемся помочь нашим предприятиям быть успешными, быть эффективными и не брать на себя излишние риски. Помимо этого, у нас системы дополнительной поддержки и помощи. Мы называем это направление «Еще больше чем банк», это наши различные цифровые платформы. Примером таким может быть «Свое фермерство». На платформе «Свое фермерство» можно купить семена, технику либо взять в аренду, найти сотрудников, купить минеральные удобрения и много-много другого. И там представлены самые надежные партнеры для наших предприятий, для наших сельхозтоваропродюсерителей, и даже неважно, являются ли они нашими клиентами. То есть мы помогаем отрасли в целом, то есть неважно, возьмет ли у нас кредит или не возьмет, мы хотим, чтобы отрасль была стабильной, ее деятельность была организована как непрерывная работа. То есть мы стараемся сделать так, чтобы выиграла отрасль в целом, а не только те, кто обслуживается в Россельхозбанке.
Сельское хозяйство называют рисковым бизнесом, потому что прошли заморозки, урожай погиб, и в этом году, допустим, то или иное хозяйство может нарушить, как это говорят финансовым языком, ковенанты, может не получить выручку, может быть не в состоянии произвести намеченные платежи. Как часто это бывает и чем модель управления рисками Россельхозбанка отличается, как специализированного, от общепринятых?
Борис Листов: Система управления кредитными рисками везде должна быть одинаковой. То есть риск нужно смотреть объективно, оценивать его со всех сторон. В отношении отрасли мы предвидим возможные ситуации и подсказываем нашим заемщикам, что им необходимо предпринять, чтобы снять какие-то риски неблагоприятных погодных условий либо конъюнктуры рыночных цен. То есть у нас, кроме того, работает в группе страховая компания «РСХБ Страхование», которая берет на себя страхование большого объема рисков.
И это работает? То есть тогда, когда происходят такие ситуации, хозяйства получают реальные деньги и могут поддерживать свой в том числе финансовый поток?
Борис Листов: На примере прошлого года, когда вы, может быть, помните, были заморозки в мае, у ряда производителей зерна замерзли посевы, которые были произведены. Наша компания произвела большое количество выплат, и никто, кто был застрахован правильно, не потерпел никаких убытков, связанных с этими неблагоприятными погодными условиями.
Все страхуются или не все?
Борис Листов: К сожалению, далеко не все.
Банк не заставляет, выдавая кредит, страховаться?
Борис Листов: По большинству выдаваемых кредитов мы требуем, чтобы сельхозтоваропроизводители страховали свое производство. В отношении других сельхозтоваропроизводителей они сами на свой страх и риск принимают решение. Страхование — это в любом случае расходы, не сказать, что это просто взял и застраховал. Нет, это означает определенную нагрузку на бизнес, и поэтому сельхозтоваропроизводитель каждый раз сам принимает решение, насколько он считает, что риски, которые существуют, могут влиять на возможности развития бизнеса.
25 лет назад всем нам, кто живет в нашей стране и бывает в деревне, особенно в Центральной части России, всегда казалось, что деревня центрального района Российской Федерации — это вообще пропащее место, потому что там нет людей, которые бы могли что-то сделать. Сейчас едешь по дорогам, видишь, как пасутся коровы и работают люди. Как это произошло? Это ожило с человеческой точки зрения, по-другому это называется проблема кадров.
Борис Листов: Где есть бизнес, там появляются люди. То есть если сельское хозяйство становится эффективным, маржинальным, туда приходит даже молодежь, потому что, если есть понятная бизнес-модель, если понятно, как можно реализовать себя, все оживает.
То есть дело в том, что пришел вот хозяин, и оказалось, что сельским хозяйством в России заниматься выгодно?
Борис Листов: Так получилось, что мы начали защищать свои рынки, вы помните эмбарго, введенное в 2014 году, и сельское хозяйство стало прогнозируемым в части реализации своей производимой продукции. А раньше бывало так, что мы начинали финансировать проект, выходила первая продукция, и в то же время работал импорт, и новый проект у нас загибался. Когда мы закрыли это, когда у нас рынок стал самодостаточным, мы смогли прогнозировать собственное производство, и бизнес стал сам по себе устойчивым. Да, здесь была оказана большая поддержка со стороны государства, во многом благодаря ей многие предприятия стали самодостаточными.
Сейчас мы практически полностью уже насытили свой внутренний рынок по большинству позиций, есть еще некоторые, по которым остается ниша для роста, и этот рост происходит. А нам есть куда расти дальше?
Борис Листов: Президент Российской Федерации Владимир Путин поставил перед отраслью задачу к 2030 году нарастить сельхозпроизводство на 25% и увеличить экспорт сельскохозяйственной продукции в полтора раза. Я считаю, что это и есть то направление, по которому нам нужно расти: накормили себя, давайте накормим мир. Вы знаете, что объем экспорта сельхозпродукции на сегодняшний день уже составляет больше 45 млрд долларов, и мы считаем, что здесь есть потенциал, и открываем для себя в связи со сложившейся геополитической ситуацией новые рынки, очень активно выходим на Китай. Я считаю, что у нас есть огромный рост в части и цифр, и в части территории. Есть Сибирь, Дальний Восток, поэтому мы не останавливаемся.
А повышение уровня, как говорится, передела, то есть можно продавать картошку, чтобы ее где-то мыли и чистили, а можно уже продавать замороженную картошку фри и так далее, я пример привожу, может быть, неточный, но когда продается уже более высокообработанная продукция сельскохозяйственная, здесь какие резервы? Есть ли они или тут мы пока еще иногда импортируем продукцию, которая хорошо упакована?
Борис Листов: У глубокой переработки сельхозпродукции есть огромнейший потенциал, мы стоим только в самом начале пути. Уже появляются первые предприятия, которые используют новейшие мировые технологии, но это очень сложная отрасль, как правило, это биотехнология, и это все не так легко сделать, может быть, какой-то конвейер по производству простого устройства. В биотехнологии все намного сложнее, там штаммы, там природа, и если мы говорим про выпуск товарной продукции, то качества и его объема иногда очень сложно достичь, даже вроде бы имея проверенную технологию, использованную где-либо ранее.
Я возвращаюсь к воспоминаниям о нашей, что ли, молодости, как угодно, вспоминаю 2000 год, раньше, девяностые, да и советское время, профессорско-преподавательский состав, студентов отправляли на прополку, на сбор урожая, потом на базу, это куда-то все исчезло. Кто это все делает теперь?
Борис Листов: Такие методы уже не работают, в основном все-таки мы уже используем новейшую технику, новейшие технологии. Вы знаете, что сельское хозяйство по уровню технологического развития, по цифровизации идет вторым после финтеха, не знаю, насколько это для вас удивительно.
По внедрению искусственного интеллекта тоже одна из наиболее развитых отраслей.
Борис Листов: Дроны, беспилотные комбайны, тракторы — это становится уже реальностью в сельском хозяйстве, поэтому все уже делает современная техника, современные технологии решают все задачи.
По-прежнему очень часто, особенно в период сбора урожая, все хотят привезти рабочую силу, сейчас с этим становится все сложнее, хотя, в принципе, известно, что во многом можно механизировать, что-то автоматизировать даже. Сейчас в тех инвестициях, которые осуществляются, какая роль автоматизации, цифровизации, чтобы не зависеть от количества рабочих рук?
Борис Листов: Это одно из приоритетных направлений на сегодняшний день — повышение эффективности производства за счет применения новейших технологий, туда же еще добавляется селекция, генетика, то есть мы хотим иметь собственные образцы пород, собственные образцы семян, которые позволяли бы нам быть не только эффективными, но еще и самодостаточными, не зависеть от поставок, особенно из недружественных нам стран. Поэтому сейчас очень много направлений в сельском хозяйстве для того, чтобы быть, с одной стороны, эффективными, с другой стороны, самодостаточными и развиваться именно за счет собственного потенциала.
Кадровый голод существуют в сельском хозяйстве, и где он больше: там, где нужно летом поработать руками, и надо, чтобы приехали откуда-то дополнительные люди, поработали и уехали, или как раз на другом полюсе, где надо работать головой? Ну я имею в виду агрономов, инженеров, ученых.
Борис Листов: Ежегодная потребность в новых специалистах в сельском хозяйстве составляет 150 тысяч человек. Эти специалисты, мы обычно их ждем из аграрных вузов, к сожалению, пока значительная часть в отрасль не приходит. Здесь очень много разных причин, мне кажется, это недостаток внимания со стороны будущих работодателей к студентам, рассказать им о том, какая интересная работа могла бы их ждать, если бы они приняли подобное решение.
А зарплата?
Борис Листов: И зарплата соответствующая. Сейчас на многих сельхозпредприятиях платят зарплату не меньше, чем в городе. Мы вынуждены это делать, иначе наш персонал будет уезжать в город прямо сейчас. Мы вынуждены подстраиваться по текущую кадровую ситуацию. Дефицит кадров — это не только вопрос сельского хозяйства, это вопрос экономики в целом, поэтому мы вынуждены создавать условия для молодых специалистов, для тех, кто уже работает, сделать им с точки зрения зарплаты и с точки зрения жилья условия не хуже, чем в городе. Ну или хотя бы сделать так, чтобы они могли значительную часть времени, посвящая себя работе на производстве, иметь возможность приехать в город, но все равно центр жизненных интересов у них сохранялся бы именно в сельской местности.
Напоследок, могли бы вы сейчас сформулировать три проблемы, об исчезновении которых вы мечтали бы больше всего, в порядке их важности?
Борис Листов: Я бы на первое место поставил нашу самодостаточность. Да, я считаю, что управление рисками в целом отрасли даже должно сейчас играть важнейшую роль, может все, что угодно произойти еще в геополитической ситуации, но мы должны быть уверены, что накормим население нашей страны.
То есть импортонезависимость.
Борис Листов: Всех составляющих.
Техника, семена и так далее.
Борис Листов: Да. Второе — кадры. Это важнейшая составляющая, если мы сейчас кадры растеряем в этих условиях, когда в городе начинают платить бешеные деньги, если у нас специалисты начнут уходить, нам будет сложно. И третье — я хотел бы, чтобы для нас открылись новые рынки реализации продовольствия. Я хотел бы, чтобы мы эти барьеры как-то решили, и нам, правда, было бы намного легче, потому что мы уже готовы производить больше, и нам важен спрос, расширение спроса на свою продукцию, если мы сможем открыть такие страны, как Китай, допустим, Индия, то мы могли бы еще больше раскрыть потенциал сельского хозяйства нашей страны.
